Артур Кларк - Песни далекой Земли [сборник]

— Меня всегда удивляло, — пробормотал Кальдор, — что за две тысячи лет мы не придумали ничего лучше радиоволн.

— Во Вселенной существует лишь один электромагнитный спектр, доктор Кальдор. Альтернатив нет. Талассианам еще повезло. Крайние оконечности Северного и Южного островов разделяют всего триста километров. Кракан обеспечивает покрытие всей суши; нет необходимости в спутниках-ретрансляторах. Проблемы две — доступность и метеоусловия. Шутят, что вулкан — единственное место на планете, где вообще бывает погода. Каждые несколько лет приходится лезть на гору, чтобы починить антенны, заменить солнечные элементы и батареи. Приходится разгребать снежные завалы. Ничего сложного, но работа неблагодарная.

— Талассиане всячески стараются избежать ее, — вмешалась главный врач Ньютон. — Вряд ли стоит винить их. Они сохраняют силы для спорта и атлетики.

Женщина едва не добавила: «и любви». Для многих присутствующих тема была чересчур болезненной, и подобное замечание могли не оценить.

— Зачем лезть на гору? — удивился Кальдор. — Почему не долететь до вершины? У них есть аппараты вертикального взлета.

— Там очень сильный ветер и разреженный воздух. После нескольких аварий талассиане решили не рисковать.

— Понятно, — задумчиво кивнул Кальдор. — Все та же проблема невмешательства. Не ослабит ли навязывание наших технологий их веру в свои силы? Разве что незначительно. К тому же просьба пустячная, и отказ ухудшит отношения с талассианами. Что справедливо, учитывая их помощь в работе над ледовой установкой.

— Полностью согласен. Возражения? Отлично. Коммандер Лоренсон, займитесь этим. Используйте любой космоплан, не задействованный в операции «Снежинка».

Доктор Кальдор любил горы. Они помогали чувствовать себя ближе к Богу; в отсутствии этого субъекта Моисей все еще сомневался.

Стоя на краю огромного кратера, он разглядывал море давно застывшей лавы. Из десятков трещин поднимались клубы дыма. Далеко на западе маячили очертания двух больших островов, похожих на темные тучи.

Ощущения усиливались пронизывающим холодом и необходимостью считать каждый вдох. Когда-то Кальдор наткнулся на фразу в старой приключенческой книге: «Воздух подобен вину». Тогда он жалел, что не может спросить автора, как тому удается дышать вином; теперь высказывание не казалось столь забавным.

— Моисей, все выгружено. Возвращаемся.

— Спасибо, Лорен. Я бы подождал до вечера, пока вы не прилетите за остальными. Но рискованно оставаться здесь так надолго.

— Инженеры, естественно, привезли кислородные баллоны…

— Дело не только в этом. Однажды мой тезка угодил в основательный переплет, стоя вот так же на горе.

— Извини, не понял?

— Забудь. Старая, очень старая история.

Бригада рабочих на горе весело замахала вслед поднявшемуся над кратером космоплану. Инструменты и оборудование были выгружены, и люди занимались обычной для талассиан предпроектной суетой. Кто-то заваривал чай.

Подняв летательный аппарат в воздух, Лорен осторожно обогнул замысловатое скопление антенн всевозможных форм и размеров, сориентированных на два смутно различимых острова к западу от горы. Стоит, проявив халатность, нарушить связь, и бесчисленные гигабайты информации пропадут навсегда. Талассиане тогда очень пожалеют, что попросили о помощи.

— Разве мы не в Тарну?

— Момент. Хочу осмотреть гору. Вот и она!

— Где? О, вижу. Кракан!

Заимствованное ругательство оказалось уместным. Внизу землю рассекало глубокое ущелье шириной метров в сто. На дне бушевала преисподняя.

Под поверхностью юной планеты все еще пылал огонь ядра. К морю лениво текла желтая огненная река с алыми вкраплениями. Кальдор недоумевал: почему талассиане уверены, что вулкан успокоился, а не затаился на время?

Однако их интересовала не река лавы. Рядом виднелся кратер примерно километрового диаметра. На краю возвышались развалины башни. Подлетев ближе, они увидели еще пару фундаментов. Три разрушенных сооружения находились на одинаковом расстоянии друг от друга, окружая огненную пасть.

Дно кратера покрывали спутанные кабели и металлические листы. Очевидно, остатки большого радиорефлектора. В центре лежали обломки приемо-передающего оборудования, частично погруженные в озерко — результат бесконечных горных гроз.

Земляне кружили над руинами того, что связывало Талассу с материнской планетой, стараясь не мешать друг другу погружаться в воспоминания и размышления. Наконец Лорен нарушил молчание:

— Состояние, конечно, ужасное, но восстановить можно. Саган-два ближе к экватору, чем Земля; всего двенадцать градусов на север. Направить туда луч даже проще.

— Отлично. Доделаем щит — начнем ремонтировать рефлектор. Впрочем, особая помощь местным вряд ли потребуется, спешить им некуда. Пройдет почти четыреста лет, прежде чем до них дойдет сигнал, даже если станем транслировать сразу по прибытии.

Засняв гору на видео, Лорен направил аппарат вниз вдоль склона и повернул к Южному острову. Не успели они опуститься на километровую высоту, как Кальдор озадаченно проговорил:

— Что за дым на северо-востоке? Похоже на сигнал.

Между ними и горизонтом на фоне безоблачного талассианского неба поднимался тонкий белый столб, возникший не больше пяти минут назад.

— Надо посмотреть. Вдруг лодка терпит бедствие.

— Знаете, что напоминает? — спросил Кальдор.

Лорен молча пожал плечами.

— Китовый фонтан. Когда эти животные поднимались на поверхность вдохнуть воздуха, они выбрасывали водяной столб. Очень похоже.

— Интересная теория, но в ней две ошибки, — возразил Лорен. — Какой нужен кит для фонтана высотой в километр?

— Согласен. И по длительности не подходит. Держится на порядки дольше. Второе возражение?

— Судя по карте, здесь не открытое море. Вариант с лодкой тоже не подходит.

— Странно. Таласса покрыта океаном… А, понятно. Великая Восточная прерия. Да, именно здесь ее граница. Допускаю, что внизу земля.

На них быстро надвигался плавучий континент из морской растительности. Она покрывала большую часть талассианского океана и служила источником почти всего кислорода в атмосфере. Истинную природу ярко-зеленого покрывала, казавшегося достаточно твердым, чтобы выдержать человека, разоблачало лишь отсутствие холмов и других возвышенностей.

Только одна часть плавучей прерии, шириной около километра, не выглядела ни ровной, ни сплошной. Под поверхностью что-то кипело, выбрасывая огромные облака пара и иногда комки спутанных водорослей.